Прекрасна и очень несчастна, или Кто кинул маленькую принцессу - Полина Раевская

– Да брось ты, – Сергей махнул рукой, – не забывай, я оперативник. Так что ложь, считай, спинным мозгом чувствую. Не твоего формата заведение-то. Да и я, собственно, тоже…

– Слушай, Сереж, – уверенным жестом заправив за ухо нарощенную прядь, произнесла я. – Дело вообще не в тебе. Просто… – Что «просто», мне, пожалуй, сформулировать не удалось, ведь зачем-то я все же согласилась на это свидание.

– Просто ты другому отдана и будешь век ему верна, – рассмеялся Сергей.

– Не говори ерунды, пожалуйста, – обожгла я следователя гневным взглядом.

– Да ладно тебе, – Сергей махнул рукой, – а то я не видел вас вместе. Ты с ним совсем другая. Это ж и дураку понятно. И чем это такие, как он, девушек завлекают? Неужели дело только в их богатстве и успехе?

Не скрывая удивления, взирала я на парня, который еще пять минут назад источал оптимизм и веселье, а теперь тоскливо ковырял вилкой скатерть.

– Послушай, – накрыв своей рукой руку Сергея, я направила на него полный теплоты взгляд, – в моей жизни никого нет. Это правда! Просто не готова я сейчас к отношениям. Все слишком сложно и… Слушай, ну так хорошо сидели, чего ты? Давай наслаждаться жизнью здесь и сейчас, а что там будет завтра, кто разберет. Ты лучше расскажи мне, что вам удалось про Паньшина выяснить.

– О, точно! – Сергей неожиданно оживился. – Это же целая история, – он принялся излагать известные ему факты с явным удовольствием. – В общем, этот ваш Иван оказался малость того, – парень покрутил пальцем у виска, – ку-ку, короче.

– Да ладно! – я закрыла рот рукой. – Быть не может!

– Почему не может? Очень даже может. Ты что, думаешь, у сумасшедших обязательно слюни изо рта текут и глаза безумные? Вот и нет! Был у меня как-то один кадр – профессор математических наук. Совершенно адекватнейший субъект во всем, что не касалось его бесед с Кантом. Ну на полном серьезе мужик каждый вечер дискутировал с немецким философом. В один раз договорились они до того, что Кант, Иммануил который, приказал ему взять вилку и заколоть ею профессорскую жену.

– Неужели убил? – ахнула я.

– Да не, так только, чуть-чуть покалечил. Оклемалась супруга-то. Ну а математика пришлось в специализированное учреждение поместить. Я тогда только-только на работу устроился, проверку проводил, очень удивился. Ведь умнейший мужик, эрудит, с виду более нормальный, чем мы с тобой, а вот поди ты.

– Ванька тоже с Кантом беседовал, что ли? – усмехнулась я.

– Да нет, – Сергей пожал плечами, – там другая немного история. У него мать повесилась, а он ее нашел. Ну крыша-то и потекла, сама понимаешь.

– Понимаю, – понурилась я. – И это все из-за моего отца, да?

– Ага, – кивнул следователь. – То ли она не смогла его забыть, то ли муж ейный эту историю все вспоминал, а может, и все вместе, конечно. Только в результате женщина сначала впала в депрессию, а затем и вовсе свела счеты с жизнью, эффектно покинув бренный мир практически на глазах своего малолетнего сына. Мальчишку долго лечили в специализированной клинике неврозов – папенька подключил все свои связи, и парня на учет не поставили. Только он от этого здоровее-то не стал, хоть и сумел в итоге мимикрировать под окружающий его мир – научился изображать нормальность. Но смерть матери не забыл, обвинив в ней твоего отца. Уж какие он там планы мести вынашивал, теперь не узнать, но родитель-то твой оказался шустрее – взял, да и помер, лишив Паньшина-младшего удовольствия превратить его жизнь в ад. А желание-то осталось… Нереализованная мечта сумасшедшего человека – страшная сила. Да ты теперь и сама ведь знаешь.

Я кивнула, соглашаясь – что есть, то есть.

– Ну вот, остальное дело известное.

– Ой ли? – не согласилась я. – А кто убил Захарова? Ведь Илья проверял всех работников – каждый имел алиби.

– О, а вот и салатик, – Сергей поприветствовал официанта, который нес поднос так, будто на нем располагалась гремучая змея. Определенно ему крайне необходимо пройти курсы повышения квалификации. Или базовые курсы, или хотя бы послушать лекцию о том, как должен вести себя официант. Пожалуй, я поостерегусь пробовать пищу в этом заведении. Не удивлюсь, если этот «анти-работник месяца» высморкался мне в тарелку. С него станется.

Я с завистью посмотрела на Сергея – оптимизму и жизнелюбию парня можно только позавидовать. Хотя, возможно, это просто недалекость? Устыдившись этой мысли, я бросила на собеседника полный нежности взгляд. Тот покраснел и, видимо, чтобы скрыть смущение, принялся с невообразимым энтузиазмом поглощать пищу. Хотя, может, он и впрямь просто сильно проголодался? Но мне-то не терпелось узнать правду, поэтому я, наплевав на приличия, немедленно возобновила допрос, не обращая внимания на то, что мой визави набил рот пищей.

– Так все же кто убил Захарова?

– Сие тайна, покрытая мраком, – проговорил Сергей невнятно. – Теперь, когда оба фигуранта дела мертвы, думаю, установить, кто из них нажал на спусковой крючок, вряд ли удастся. У тебя ж в конторе такой бардак творится. Один менеджер в день убийства встречался с клиентом.

Я кивнула:

– Ага, Малютин.

– Во-о-от. У него, соответственно, алиби. Другой ездил в магазин за новой программой.

– Игорек Авдеев.

– Ну да. Подружка твоя в фитнес-зале потела на беговой дорожке, ну а Паньшин со Штыменко, получается, одни в офисе оставались. Когда твой… – Сергей запнулся, – …адвокат проверял их алиби, допрос с пристрастием устроить не удосужился. А то, может, и расколол бы кого. А так получилось, что они друг друга прикрыли, мол, были в офисе, никуда не выходили – пойди, проверь.

– И кто же убил Захарова?

Следователь пожал плечами и, наколов на вилку маринованный грибочек, принялся задумчиво вертеть ее в руках.

– Да кто угодно на самом деле, – поднял на меня глаза, спокойно встречая вопросительный взгляд.

Ответ меня не удовлетворил, что-то не давало покоя, вопрос вертелся на языке, никак не желая принимать осязаемую форму.

– Но ведь… – я запнулась, – ведь… – и тут меня осенило. – Но ведь как минимум кому-то из них должно было быть известно о потайной комнате. Так ведь?

Сергей равнодушно пожал плечами, а я продолжила:

– Не говоря уже о том, что в нее еще надо было как-то проникнуть. Однозначно Захаров доверял убийце, не ожидая от него никакого подвоха.

– Ну-у-у, – задумчиво протянул мой собеседник. – Что тебя удивляет? Скорее всего кто-то из парней подрабатывал стукачом у твоего недруга. А может, и оба сразу. Так что…

Я покачала головой, но не стала озвучивать свои сомнения. Какой толк, если совершенно очевидно, что следователь дело уже закрыл? Если и не формально, то для себя точно. Ему совсем не интересны детали и подробности – концы с концами сходятся, что еще нужно? Почему же я не могу отпустить это дело – так сроднилась, что и не оторвать.

Наматывая круги зубцом вилки на ворсистой скатерти, подперев голову свободной рукой, я размышляла о том, что произошло за последние несколько месяцев, и понимала, что, несмотря на весь ужас происходящего, они оказались самыми интересными, яркими и, как ни странно, счастливыми в моей жизни.

– Чудеса, – усмехнулась вслух. – Кто бы рассказал, не поверила. Это ж надо так не разбираться в людях – никогда бы не подумала на ребят. Ну ладно еще Ванька, но Славке-то я чем насолила?

– А ничем, – Сергей промокнул губы салфеткой. – Там вообще ничего удивительного. Этот твой Славка…

– Он не мой, – буркнула я.

– Хорошо, не твой, только не перебивай. Так вот Штыменко и Паньшин познакомились в психиатрической клинике. Один лечился от наркозависимости, второй… Ну, ты понимаешь. Потом долгое время не встречались. А затем Иван Паньшин, видимо, нуждающийся в компаньонах, написал этому твоему, – Сергей сбился, – прости, не твоему, просто Славке, сообщив об открывшейся на фирме вакансии. Обладая особым даром убеждения, он заманил парня в твою контору. Подозреваю, работа Штыменко нравилась – по свидетельству очевидцев, он программист от бога. Ну так вот… Какое-то время, думаю, Паньшин в свои планы Штыменко не посвящал, выжидал, справляясь в одиночку, приберегая для особого случая. Сейчас этого уже не узнать, но думаю, что и на иглу он Славку в итоге подсадил. Дальше и вовсе все просто – управлять и манипулировать больным человеком нетрудно.

– Но зачем ему так рисковать, ведь наркоманы люди ненадежные?

Следователь скорчил гримасу, демонстрирующую недоумение.

– Во-первых, – он загнул большой палец, – логику сумасшедшего человека постичь нормальным людям сложно. Во-вторых, – к большому присоединился указательный, – даже преступники нуждаются в понимании и сочувствии. Это я тебе по собственному опыту говорю. Думаю, Паньшину просто в какой-то момент стало тоскливо и одиноко. В-третьих, – теперь к первым двум пальцам отправился средний, – многое из реализованного мстительным Иваном просто не состоялось бы, действуй он в одиночку. К примеру, блестяще реализованная операция по получению за тебя выкупа. Способности Паньшина в этой сфере не столь впечатляющи. Ну и так по мелочи еще.